www.holygrail.ru/page242/
Инквизиция
Немощных в вере судите без споров о мнениях»
св. апостол Павел
св. апостол Павел
«Дайте мне точку опоры,
и я переверну землю»?
Нет, не так!
Дайте мне Истину,
и я перегрызу за нее горло любому!
Сравняю города с землей,
уничтожу всех инакомыслящих,
разорю царства,
низвергну престолы!
Не так ли, господа?
Мы, и только мы с вами знаем,
как надо.
Как надо жить,
как надо любить,
как надо веровать!
На старых пепелищах,
на простывших углях
сложим новый костер,
больше прежнего.
Пришло время действовать, Братья.
Если Господь сказал:
«Не мир я вам принес, но меч» -
возьмем этот меч и отделим овец от козлищ.
читать дальшеГрехи отцов, братья,
падут на потомков до седьмого колена.
Истребим же с корнем плевелы греха и порока в зачатке,
без жалости, но и без жестокости.
Наша власть не от мира сего,
мы - лишь орудие в руках Господа,
олицетворение его справедливого суда.
Многотрудная часть, тяжелый крест –
путь того, кто призван Всевышним,
выискивать змия инакомыслия повсюду,
где он затаился.
Однако исполняя это святое задание,
приучаешься понимать,
что еретик - не только тот, кто открыто проповедует ересь.
Но и те, кто тайно посещают еретиков,
когда те пребывают в узилище,
кто утверждает, будто еретиков приговорили неправосудно,
несмотря на то, что во время следствия была признана их вина.
Ибо ересь - есть преступление страшное
и сочувствующий в малом
уже грешит против Духа святого.
Истинно говорю вам:
всякий грех и хула простятся человекам;
а хула на Духа не простится ,
ни в сем веке, ни в будущем.
...Итак, несчастный подсудимый уже с самого начала был полностью охвачен страхом, а Инквизитор, со своей стороны, в совершенстве владел умением доводить беспокойство жертвы до настоящей паники. Он не говорил ничего; в то время как все вокруг ожидали, когда же он приступит к официальному допросу, он перебирал и перекладывал документы, лежащие перед ним на столе, делая вид, что приводит их в порядок. Но движения его были рассеяны, а глаза пристально уставлены на обвиняемого, и в этих глазах смешивались лицемерное сострадание
(«не опасайся, ты в руках твоих братьев,
которые не желают тебе ничего, кроме блага»),
ледяная ирония
( « тебе еще не известно, в чем состоит это благо,
но очень скоро узнаешь»)
и беспощадная суровость
(«но в любом случае я здесь тебе единственный судья,
и весь ты теперь мой»).
«Мне неприятно прибегать к тем средствам, которые церковь всегда порицала, когда ими пользовалась светская власть. Но существует закон, и закон определяет все. Он подчиняет себе и подавляет даже мои личные убеждения. Подсудимый будет подвергнут пытке. Но сразу не приступайте. Пусть три дня дожидается пытки у себя в камере, скованный по рукам и ногам. Потом покажете ему орудия. Больше ничего. Только покажете. А на четвертый день - начинайте. Правосудию Божию не свойственна поспешность, что бы не говорили еретики. У правосудия Божия в распоряжении много столетий. Так что действуйте не торопясь, постепенно. Никаких серьезных увечий, никакой возможности смертного исхода. Одно из преимуществ, выпадающих на долю грешника при подобном обращении, - это что смерть представляется ему желанной, долгожданной и не наступает прежде, чем наступит покаяние. Полное, добровольное и очищающее».
А правда, друзья мои, раньше, в веке, этак, 14-м, проще было доказывать свою правоту. Особенно если ты облачен в скапулярий доминиканца, а по правую руку от тебя (одесную, так сказать) стоит здоровый детина с клещами в огромных волосатых руках. А из темного угла затравленно выглядывает… странное нечто, еще недавно бывшее человеком. Богатым, знатным, уважаемым, облаченным властью. Еще вчера при виде его простолюдин гнул свою спину. Да что простолюдин?! И дворянин поплоше. А сейчас? А сейчас этот сеньор униженно цепляется за полу твоего плаща, и одними глазами, полными слез (т.к. язык ему уже не повинуется), молит тебя о пощаде. А ты?
Ты - кремень, камень, скала –
так сказал Господь,
называя Петром своего любимого ученика.
Ты - камень,
заложенный в основание христовой церкви.
Ты - камень,
о который разобьются наветы и ложь.
Ты движешься к истине,
и плохо тому, кто окажется на твоем пути.
...Жалко было смотреть на этого несчастного, несомненно подвергшегося в течение ночи гораздо более суровому - и отнюдь не публичному - допросу. По странной безжизненности его опутанного цепями тела, с вывернутыми членами, которыми он почти не мог шевелить, по тому как волокли его лучники за цепи, легко можно было представить себе характер проведенного с ним ночного собеседования.
- Инквизитор пытал его?
- Ничего подобного. Инквизитор никогда не пытает. Любые заботы о теле обвиняемого всегда поручают мирским властям.
- Но это одно и то же!
- Нет, это разные вещи. Как для инквизитора - он не пятнает рук своих, так и для обвиняемого - он ждет прихода инквизитора, ищет в нем немедленной поддержки, защиты от мучителей… И раскрывает ему свою душу.
- Вы смеетесь?
- Разве над такими вещами смеются?
Сначала признание,
потом раскаянье,
а потом легкая смерть без пролития крови,
ибо церковь милосердна.
И ты вздохнешь с облегчением,
вернув на путь истинный заблудшую овечку,
несмотря на то,
какую цену эта овца заплатила.
Богатство сеньора
будет передано на нужды бедных,
детей осужденного
воспитают в монастыре
под строгим контролем.
А ты, спасающий души,
вырывающий заблудших из цепких когтей дьявола,
склонишься в благостной молитве перед распятьем,
благодаря за помощь и поддержку
в успешном завершении возложенной на тебя миссии.
Но не будет тебе благодарности на земле!
Вспомни слова Господа:
"Блаженны вы, когда будут поносить вас
и гнать и всячески злословить за Меня.
Радуйтесь и веселитесь,
ибо велика ваша награда на небесах:
так гнали и пророков, бывших прежде вас".
Что с того, что от тебя,
как от огня,
шарахается народ!
Зато никто из них не может
без страха и смятения
выдержать твоего пристального взгляда.
Монашество - это призвание,
самоотречение, чистота.
Но этого мало, чтобы стать судьей над паствой,
ибо не каждый монах способен стать инквизитором.
Для этого надобен острый ум и божественная проницательность,
дабы разобрать виноватых и правых.
Будем же смиренны, братья,
осознавая и осуществляя свою миссию!
Не взирай на грехи наши,
но на веру церкви нашей святой,
и на милосердие Господа нашего Иисуса Христа.
In nomine Patris, et Fili,
et Spiritus Sanctis. Amen.
и я переверну землю»?
Нет, не так!
Дайте мне Истину,
и я перегрызу за нее горло любому!
Сравняю города с землей,
уничтожу всех инакомыслящих,
разорю царства,
низвергну престолы!
Не так ли, господа?
Мы, и только мы с вами знаем,
как надо.
Как надо жить,
как надо любить,
как надо веровать!
На старых пепелищах,
на простывших углях
сложим новый костер,
больше прежнего.
Пришло время действовать, Братья.
Если Господь сказал:
«Не мир я вам принес, но меч» -
возьмем этот меч и отделим овец от козлищ.
читать дальшеГрехи отцов, братья,
падут на потомков до седьмого колена.
Истребим же с корнем плевелы греха и порока в зачатке,
без жалости, но и без жестокости.
Наша власть не от мира сего,
мы - лишь орудие в руках Господа,
олицетворение его справедливого суда.
Многотрудная часть, тяжелый крест –
путь того, кто призван Всевышним,
выискивать змия инакомыслия повсюду,
где он затаился.
Однако исполняя это святое задание,
приучаешься понимать,
что еретик - не только тот, кто открыто проповедует ересь.
Но и те, кто тайно посещают еретиков,
когда те пребывают в узилище,
кто утверждает, будто еретиков приговорили неправосудно,
несмотря на то, что во время следствия была признана их вина.
Ибо ересь - есть преступление страшное
и сочувствующий в малом
уже грешит против Духа святого.
Истинно говорю вам:
всякий грех и хула простятся человекам;
а хула на Духа не простится ,
ни в сем веке, ни в будущем.
...Итак, несчастный подсудимый уже с самого начала был полностью охвачен страхом, а Инквизитор, со своей стороны, в совершенстве владел умением доводить беспокойство жертвы до настоящей паники. Он не говорил ничего; в то время как все вокруг ожидали, когда же он приступит к официальному допросу, он перебирал и перекладывал документы, лежащие перед ним на столе, делая вид, что приводит их в порядок. Но движения его были рассеяны, а глаза пристально уставлены на обвиняемого, и в этих глазах смешивались лицемерное сострадание
(«не опасайся, ты в руках твоих братьев,
которые не желают тебе ничего, кроме блага»),
ледяная ирония
( « тебе еще не известно, в чем состоит это благо,
но очень скоро узнаешь»)
и беспощадная суровость
(«но в любом случае я здесь тебе единственный судья,
и весь ты теперь мой»).
«Мне неприятно прибегать к тем средствам, которые церковь всегда порицала, когда ими пользовалась светская власть. Но существует закон, и закон определяет все. Он подчиняет себе и подавляет даже мои личные убеждения. Подсудимый будет подвергнут пытке. Но сразу не приступайте. Пусть три дня дожидается пытки у себя в камере, скованный по рукам и ногам. Потом покажете ему орудия. Больше ничего. Только покажете. А на четвертый день - начинайте. Правосудию Божию не свойственна поспешность, что бы не говорили еретики. У правосудия Божия в распоряжении много столетий. Так что действуйте не торопясь, постепенно. Никаких серьезных увечий, никакой возможности смертного исхода. Одно из преимуществ, выпадающих на долю грешника при подобном обращении, - это что смерть представляется ему желанной, долгожданной и не наступает прежде, чем наступит покаяние. Полное, добровольное и очищающее».
А правда, друзья мои, раньше, в веке, этак, 14-м, проще было доказывать свою правоту. Особенно если ты облачен в скапулярий доминиканца, а по правую руку от тебя (одесную, так сказать) стоит здоровый детина с клещами в огромных волосатых руках. А из темного угла затравленно выглядывает… странное нечто, еще недавно бывшее человеком. Богатым, знатным, уважаемым, облаченным властью. Еще вчера при виде его простолюдин гнул свою спину. Да что простолюдин?! И дворянин поплоше. А сейчас? А сейчас этот сеньор униженно цепляется за полу твоего плаща, и одними глазами, полными слез (т.к. язык ему уже не повинуется), молит тебя о пощаде. А ты?
Ты - кремень, камень, скала –
так сказал Господь,
называя Петром своего любимого ученика.
Ты - камень,
заложенный в основание христовой церкви.
Ты - камень,
о который разобьются наветы и ложь.
Ты движешься к истине,
и плохо тому, кто окажется на твоем пути.
...Жалко было смотреть на этого несчастного, несомненно подвергшегося в течение ночи гораздо более суровому - и отнюдь не публичному - допросу. По странной безжизненности его опутанного цепями тела, с вывернутыми членами, которыми он почти не мог шевелить, по тому как волокли его лучники за цепи, легко можно было представить себе характер проведенного с ним ночного собеседования.
- Инквизитор пытал его?
- Ничего подобного. Инквизитор никогда не пытает. Любые заботы о теле обвиняемого всегда поручают мирским властям.
- Но это одно и то же!
- Нет, это разные вещи. Как для инквизитора - он не пятнает рук своих, так и для обвиняемого - он ждет прихода инквизитора, ищет в нем немедленной поддержки, защиты от мучителей… И раскрывает ему свою душу.
- Вы смеетесь?
- Разве над такими вещами смеются?
Сначала признание,
потом раскаянье,
а потом легкая смерть без пролития крови,
ибо церковь милосердна.
И ты вздохнешь с облегчением,
вернув на путь истинный заблудшую овечку,
несмотря на то,
какую цену эта овца заплатила.
Богатство сеньора
будет передано на нужды бедных,
детей осужденного
воспитают в монастыре
под строгим контролем.
А ты, спасающий души,
вырывающий заблудших из цепких когтей дьявола,
склонишься в благостной молитве перед распятьем,
благодаря за помощь и поддержку
в успешном завершении возложенной на тебя миссии.
Но не будет тебе благодарности на земле!
Вспомни слова Господа:
"Блаженны вы, когда будут поносить вас
и гнать и всячески злословить за Меня.
Радуйтесь и веселитесь,
ибо велика ваша награда на небесах:
так гнали и пророков, бывших прежде вас".
Что с того, что от тебя,
как от огня,
шарахается народ!
Зато никто из них не может
без страха и смятения
выдержать твоего пристального взгляда.
Монашество - это призвание,
самоотречение, чистота.
Но этого мало, чтобы стать судьей над паствой,
ибо не каждый монах способен стать инквизитором.
Для этого надобен острый ум и божественная проницательность,
дабы разобрать виноватых и правых.
Будем же смиренны, братья,
осознавая и осуществляя свою миссию!
Не взирай на грехи наши,
но на веру церкви нашей святой,
и на милосердие Господа нашего Иисуса Христа.
In nomine Patris, et Fili,
et Spiritus Sanctis. Amen.
Дополнения и подробности:
1. Руководство для инквизиторов 1323 г. (о том, как пытать, когда и кого):
http://tajna-tamplja.narod.ru/p65.htm