Интересный взгляд на историю Марии Магдалины! Взята на Проза.ру!
читать дальшеI
Вот, опять я слышу их шаги по коридору.
На окнах решетки, и бежать мне некуда. Сейчас они войдут: в белых одеждах, и каждый с губительным орудием в руке своей.
И будут терзать тело мое иглами, и привяжут меня ремнями кожаными к ложу моему, и в жилы мои вольется яд аспидов и василисков, от коего окаменеют члены мои, так что стану я нема и недвижима.
Пока же не вошли они, скажу я все, что успею сказать, ибо должна я поведать правду мою хоть пустым стенам, ибо и стены имеют уши, и в окнах руки, и потолок исполнен очей.
II
Мудрецы, которые были до нас, назвали душу именем женским, ибо воистину она по природе своей жена. Есть у нее и чрево свое.
Покуда была она у Отца единой, была она дева, облика муже-женского.
Когда же ниспала она в тело и вошла в эту жизнь, попала она в руки разбойников. И обидчики бросали ее один другому и оскверняли ее.
Одни овладевали ею насильно, другие же убеждали ее с помощью дара обольщающего.
Так утеряла она девство свое и блудодействовала телом своим и отдавала себя каждому. И о том, кто совратит ее, думала она, что он – муж ее.
После того, как отдавалась она любовникам своим, и они овладевали ею, сильно воздыхала она и каялась. Когда же отворачивала она лицо свое от любовников тех, то бежала к другим, и они вынуждали ее быть с ними и служить им как господам на ложе их. Но из стыда боле не смела уже она их покинуть.
Обольщая ее, они прикидываются мужьями верными и честными, словно чтя ее, как жену свою, но, в конце концов, покидают ее и уходят.
Становится она вдовой бедной, оставленной, которая не имеет никакой помощи, не имеет даже осквернения, которым они одаривали ее, совокупляясь с нею.
Когда Отец, сущий на небесах, взглянет на нее и увидит, как воздыхает она, и все сокрушение ее о содеянном ею, и как начала она, взывать к имени Его, дабы Он помог ей, воздыхая всем сердцем своим и говоря: Спаси меня, Отче мой.
Вот, я вся пред тобою, ибо покинула я дом мой и бежала из девичьего покоя моего; и, увидев раскаянье ее, явит ей милость свою, ибо много мук претерпела она из-за того, что покинула дом свой .
III
Вот, вошли они, мучители мои. Сорвали с меня одежды мои. Связали меня. Пронзили руки мои и ноги мои. Прежде же, чем яд их отравит меня и лишит чувств, я должна засвидетельствовать об истине.
IV
Я, Мариамь из Магдалы, родилась за двадцать лет до того, как Учитель был явлен народу при реке Иордане во дни царя Ирода, где праведник посланный пред Ним засвидетельствовал о Нем, говоря: Сей есть Машеах, то есть обетованный Спаситель Израиля.
Ибо видел он над сим Иешуа га-Ноцри сияние и Духа, в виде голубином спускавшимся на Него; а было сказано праведнику тому, что если он увидит на ком Духа, сходящего в виде голубином, Тот есть Машеах .
Мать моя, Лея, умерла, когда мне было восемь лет от роду. Отца же своего я никогда не видела, даже и не знаю, был ли он у меня.
То есть, конечно, был, только знала ли мать, от кого она зачала меня, тайну сию она унесла с собой в могилу.
После смерти матери, взяла меня в дом свой Ицка, дальняя ее родственница, проживавшая во святом граде Ершалаиме до старости своей незамужней и бездетной.
Когда она взяла меня в дом свой, шел ей уже восьмой десяток. Была я у ней как дочь, она кормила и одевала меня, и была со мной добра.
А когда исполнилось мне десять лет, привела Ицка в дом римлянина и велела лечь с ним. И обесчестил меня римлянин тот.
Всю ночь он ругался, как мог, надо мною, а я от боли и страха кричала и звала Ицку. Но Ицка не пришла мне на помощь.
Только под утро ушел римлянин, оставив тело мое лежать на соломе окровавленным комом.
После того занемогла я, так что душа по временам отходила от меня, ибо открылся во мне источник крови, и умом я повредилась на время то, ибо кричала весьма сильно каждую ночь и боялась выходить за порог или оставаться одна в доме.
Когда же выздоровела я, и разум мой вернулся ко мне, то стала Ицка зазывать в дом свой гостей, которые спали со мной, как тот римлянин.
Были среди них разные: и солдаты римские, и заезжие греки, и рыбаки-галилеяне, и лавочники. Один раз был фарисей, начальник синагоги.
Пришел он поздно ночью, оглядываясь из опасения, как бы кто не увидел. Сделал свое дело быстро – я даже и глаза закрыть не успела – и поспешил уйти.
Только в дверях остановился, посмотрел на меня так, как будто и не человек я была, а животное какое, нечистое и мерзкое, плюнул в мою сторону и вышел.
А когда открылся во мне источник нечистоты, обычный у женщин, то потеряла Ицка покой, ибо боялась, как бы не понесла я от кого из гостей. Но не дал мне сего Господь, и лоно мое осталось бездетным до сего дня.
Так и жила я в Ершалаиме, в Ицкином доме, до самой Ицкиной смерти.
А как умирала Ицка, так позвала меня и дала мне алавастровый сосуд драгоценный, сказав, что в сосуде том – миро чистое, что дороже золота. Это, говорит, я тебе на приданое скопила. Не всю же жизнь тебе так, как сейчас, жить. Старой, как я, станешь – никому не нужна будешь.
И вскоре ее не стало.
V
Какой сейчас год? Один из мучителей моих сказал, что 2001-й от рождества Учителя. Ложь сие, ибо дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят.
VI
Горе жене оставленной, жене одинокой. Горе той жене, что не имеет мужа, отца или брата, кто защитил бы ее, и честь ее, и достоинство ее.
И живет та жена в унижении, и каждый может обидеть и оскорбить ее и надругаться над нею. И нет того, к кому воззвала бы она, и он защитил бы ее.
Я, Мариамь из Магдалы, после смерти Ицки, у которой жила безбедно, стала сама ходить на улицы и площади Ершалаима в сумерки, в вечер дня, в ночной темноте и во мраке, и стояла на углах в наряде блудницы и зазывала гостей в дом свой, говоря каждому:
Жертва мирная у меня сегодня, коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями египетскими, спальню мою надушила смирною, алоем и корицею. Зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью .
И многие из жителей Ершалаима и из путешествующих приходили ко мне в дом мой и имели меня женою своею, и оставляли на постели моей серебро свое и золото, и благовония, и одежды.
Но недолго длилось благоденствие мое, ибо воззрел Господь на нечистоту мою и на то, как наполнила я скверною и развращением улицы святого города Его.
И однажды, когда стояла я поздним вечером на углу улицы в ожидании того, кто бы имел меня женою на ту ночь, окружили меня молодые мужчины, числом восемь человек, с плотью козлиною и похотью, как у жеребцов, и взяли меня, и сорвали с меня одежды мои, и утоляли мною похоть свою до рассвета.
А когда утолили мной похоть свою, то избили меня и бросили нагую у стены Ершалаима.
И лежала я, ибо не стало силы во мне, в пыли у обочины, и проходившие мимо смеялись надо мною, а иные плевали в меня и бросали камни.
Не ведаю, как очутилась я в доме моем на постели, ибо Господь, не хотевший моей погибели, сжалился надо мной.
И тело мое болело; и приходили чудища страшные, с огненными глазами и головами псиными и бычьими, и терзали меня; и кричала я, когда языки их адские доставали до сердца моего.
И молилась я Богу Израилеву, но ангелы Его не защитили меня; и демоны ужасного вида, зловонные и мерзкие, говорившие богохульно на Отца светов и на святой храм Его, истязали меня.
И приходил князь их и имел меня наложницей своею; и уд его был, как ствол молодого дерева, весь в чешуе змеиной, и лизал он лоно мое языком змеиным, раздвоенным и раскаленным, как железо в печи, и насиловал меня страшным удом своим, изливая в меня семя свое, холодное, как лед.
И была я в жару и в холоде, и повергалась я, и трясло меня в лихорадке; и бежала я с криком из дома своего, но соседи мои изловили меня и привели домой связанную и уложили снова на ложе мое.
И многократно приходили демоны те, зловонные и мерзкие, и под страшную музыку, и рев, и стук, и скрежет совокуплялись друг с другом и со мною.
И наполнялось жилье мое демонами многообразными и вида весьма устрашающего; и являлся князь их и совокуплялся со мною на ложе моем.
И была я объята пламенем, и выходила из себя, и видела тело мое, корчащееся на полу в мучениях великих, и слышала крик, как бы звериный, исходивший из горла моего.
VII
По ночам приходят ко мне другие в белых одеждах. Они связывают меня на постели моей и насилуют по очереди.
Боже мой, Боже мой, для чего ты меня оставил?! Молчи, дура, говорят они, а то галоперидолом ширнем.
VIII
После того, как пройдет душа все, оскверняясь в мире сем, прелюбодейном и грешном, ощутит она муки свои и осознает удел свой вдали от дома отчего, и восплачет Отцу, и покается, и смилостивится Отец над ней и обратит чрево ее; извне обратит он его внутрь, и обретет душа свое отличие.
Ибо чрево тела – внутри тела, как другие внутренности. Чрево же души обращено наружу, как естество мужское, которое снаружи.
Когда по воле Отца обратится внутрь чрево души, оно приемлет крещение от скверны наружной, той, которая была излита на нее, и душа становится чистой, подобно одеждам, когда погружают их для омовения в воду .
IX
Так сидела я одна в доме, полном демонов, и соседи приходили омыть меня и приносили мне есть.
Иногда демоны оставляли меня; тогда я спала или сидела молча в углу.
Однажды, во время отсутствия демонов, пришла соседка Рахел и рассказала, что объявился посланец Божий, о коем говорят, что он – Машеах.
И что он крестит всех, приходящих к нему в оставление грехов. Пойди к нему, Мариамь, говорит Рахел, крестись и ты, может Бог смилостивится и освободит тебя.
И пришли мы с Рахел на Иордан, где на берегу стоял человек, облаченный в одежду из верблюжьей шерсти и пояс кожаный был на чреслах его.
И говорил он к народу: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие. Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему.
И шли все к человеку тому, и крестился каждый от него, исповедуя грехи свои.
Он же учил не называть его Машеах, ибо он – лишь глас вопиющего в пустыне.
И подошла я, исповедуя и оплакивая грехи свои. Человек же тот, Йоханан имя его, окропив меня водой, посмотрел мне в глаза – любовью светились обычно суровые глаза пророка:
Дочь Израиля, я крещу тебя водою, – сказал он, – но идет за мной Некто, у Кого недостоин я развязать и ремень сандалии, Он будет крестить тебя Духом Святым и огнем.
X
Я никогда не покидаю кельи своей. Когда же им нужно вести меня куда-то, они связывают мне руки. Говорят, что я опасна и якобы убила кого-то.
Только все это клевета бесовская. Никого я не убивала, потому что Учитель заповедал нам не убивать, а любить.
И я люблю истязателей моих и молюсь, чтобы Всевышний простил им все то, что они причинили мне.
XI
Сразу же по уходу моему с Иордана, напали бесы великим числом на меня, и окружили меня толпою, и кинули в пыль дорожную. И бежала я, потеряв ум, ибо была я, как во сне.
И бродила я по местам пустынным за стеною Ершалаима; и собаки покушались растерзать меня; и дети кидали в меня камни; и нищие ловили и насиловали меня.
И тело мое было в ссадинах и струпьях, и волосы мои были в пыли, и одежда на мне превратилась в лохмотья.
И из щелей стен, и из отверстий колодцев, и из-под камней, слышала я голоса, то упрекающие, то оправдывающие меня, и смех, и вопль, и скрежет зубовный.
И прилетал комар, размером с коршуна, и садился на меня, недвижимую от страха, и пил кровь мою. И уроды без числа, с головами жабьими и с клювами, как у птиц, следовали за мной повсюду, куда бы я ни пошла.
Но однажды, когда сидела я в канаве и расчесывала до крови струпья на ногах моих, кто-то сказал у меня за спиною: Это – Мариамь из Магдалы, беспутная и безумная, одержимая семью бесами. Давай, отведем ее к учителю, посмотрим, сможет ли Он освободить ее, изгнав из нее бесов.
И обернулась я и увидела мужчин, которые схватили меня и пытались увести куда-то силою. Думая, что они хотят меня насиловать, я стала кричать и силилась освободиться из рук их.
Ишь, как бесы овладели ею! - сказал один из них. Кто-то опоясанием связал руки мои, и один из них, самый сильный, взвалил меня на плечи и понес.
Издали я увидела скопление народа великое, и кто-то из среды их говорил: Ищите и найдете. И когда вы найдете, то будете потрясены и будете царствовать.
И тогда если скажете горе сей: Поднимись и низвергнись в море, то будет по слову вашему.
Ибо если те, которые ведут вас, говорят вам: Смотрите, Царствие в небе! – тогда птицы небесные опередят вас. И если они говорят вам, что оно – в море, тогда рыбы опередят вас. Но Царствие – внутри вас и вне вас .
Когда мужчины, несшие меня, приблизились, толпа расступилась, открыв путь к человеку, сидевшему на вершине холма.
Одет он был в белый льняной ефод, как у священников. Высокий лоб его, с сильными залысинами, обрамляли негустые темно-каштановые волосы; и узкая борода его была того же цвета.
Необычным был взгляд его огромных глаз, смотревших с отрешенностью, отчего они всегда казались грустными, хотя грустными никогда не были, напротив, человек тот словно всегда смеялся, хотя никто не слышал смеха его.
Когда глаза Его встретились с моими, мне показалось, будто солнце ослепило меня. И чем сильнее был свет его, тем чернее был мрак мой.
И упала я наземь с криком, и забилась, исторгая пену изо рта, и вышла я из тела моего, и видела тело мое на земле, безобразно оголившимся и корчащимся, как бы при смерти.
Тогда человек тот, Иешуа Га-Ноцри имя Его, сказал мне, бывшей вне тела: Воротись, душа, в жилище твое, ибо оно пусто и выметено.
И вошла я в тело мое, холодное и чужое, и чьи-то руки подняли меня с земли и понесли куда-то; и была я нема и недвижна.
XII
Недавно они запустили мне под кожу насекомое, которое, ползая и шевелясь, вызывало боль и нестерпимый зуд.
Всю ночь я пыталась извлечь его из-под кожи, но оно все время уползало куда-то в глубь тела, так что постель моя была вся в крови, когда одна из них вошла в келью мою и стала кричать.
Явились другие в белых одеждах, связали меня и стали колоть иглами.
А насекомое заползло мне в голову и затаилось там, так что с тех пор я слышу непрестанно, как оно там жужжит возле левого уха.
XIII
Очнувшись на ложе я увидела жилище мое в запустении. Очаг с остывшей золой был заплетен паутиной и вода в кувшине источала зловоние.
Стол был покрыт густой пылью, на которой отчетливо виднелись крысиные следы и помет.
Весь день тот я чистила и прибирала дом мой. При наступлении же сумерек, омыла я тело мое и, умастившись и одевшись в лучшее, отправилась на улицу зарабатывать на жизнь.
Проходя мимо синагоги на улице Оружейников, я услышала голоса мужчин, оживленно спорящих о чем-то.
В разговоре один из них упомянул имя Учителя, и я пристально вслушалась, чтобы узнать содержание их речей.
Не учат ли о том же Гиллел и Шаммай? – говорил один.
Да, возражал другой, но учение, что Всевышний, слава Ему, может обитать в смертном теле, как в храме, разве это не кощунство?
Не написано ли у Пророков, не унимался первый, «вселюсь в них и буду ходить в них, и буду их Богом»?
О чем вы толкуете? – вмешался третий, – Не из Назарета ли Он? А может ли быть что доброе из Назарета?
Далее, из речей их я узнала, что Учитель находится поблизости, и мое желание снова увидеть Его было столь сильным, что я тотчас же отправилась на место, о котором узнала из подслушанного мной разговора.
За стеной синагоги на площади я увидела большую толпу, внимавшую речи человека стоявшего в центре на возвышении.
Это был Иешуа, я тотчас узнала его. Рядом с ним стояли двенадцать учеников: лица их были точно у ангелов небесных.
Иешуа же говорил, обращаясь к слушателям: Посмотрите на Того, кто жив, пока вы живете, дабы вы не умерли, – и ищите увидеть его! И вы не сможете увидеть самаритянина, который несет ягненка и входит в Иудею.
Почему он с ягненком? – спросил он учеников.
Чтобы убить его и съесть, – ответил один из них.
Он не съест его, продолжал Иешуа, пока не убьет его, и ягненок не сделается трупом.
Так и вы ищите себе место в покое, дабы вы не стали трупами и вас не съели.
На это кто-то из толпы спросил: Почему ученики Иоханановы постятся, а Ты и Твои ученики не поститесь?
Какой грех совершил Я? – ответил Учитель. – И какой грех совершили ученики мои?
Постятся ли сыны чертога брачного, когда жених с ними?
И если вы поститесь, вы зародите в себе грех, и если вы молитесь, вы будете осуждены, и если вы подаете милостыню, вы причините зло вашему духу.
Ибо истинный пост есть хранить себя не оскверненным от мира. И если вы не поститесь от мира, вы не найдете Царствия.
И если не делаете субботу субботой вы не увидите Отца.
В толпе начался ропот. И пока собравшиеся спорили, Иешуа и двенадцать с ним, тихо прошли сквозь толпу и скрылись за городскими воротами.
Сердце горело в моей груди, и мне хотелось еще более услышать эти чудесные слова, подобных которым мне не доводилось слышать ни разу в жизни.
Забыв обо всем, как во сне, я поспешила за Учителем..
Выйдя за ворота Ершалаима я увидела Его с учениками идущего по направлению к закату.
Вдруг он обернулся и, остановившись, стал ожидать меня. Остановились и ученики Его.
Как тебя звать, женщина? спросил один из учеников.
Мариамь, ответила я.
Иешуа же сказал: Скоро Мне надлежит уйти от вас. И лучше для вас, чтобы Я ушел, ибо пока Я с вами вы не найдете света внутри вас самих.
Когда же Я, свет, буду взят от вас, ваша собственная тьма станет светом.
И сказал обращаясь ко мне: Идем, женщина, ибо настал час твой.
Я пойду за Тобой, куда бы Ты не пошел, – сказала Я , – ибо я свободна.
Ты еще не свободна, – ответил Он, – пока Я не освобожу тебя.
Один же из учеников, по имени Киффа сказал: Пусть Мариамь уйдет от нас, ибо женщины не достойны жизни.
Иешуа сказал: Смотрите, я направлю ее, дабы сделать ее мужчиной, чтобы она также стала духом живым, подобно вам, мужчинам. Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в Царство Небесное.
Ибо когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону и внешнюю сторону как внутреннюю, и верхнюю сторону как нижнюю, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним, чтобы мужчина не был мужчиной и женщина не была женщиной, – тогда вы войдете в Царство.
Тогда я сказала: Рабби, на кого похожи Твои ученики?
Он же ответил мне: Они похожи на детей малых, которые расположились на поле, им не принадлежащем. Когда придут хозяева поля, они скажут: Оставьте нам наше поле. Они обнажатся пред ними, чтобы оставить это им и дать им их поле.
После этих слов никто уж ничего не говорил. Все повернулись по направлению к закату и пошли вслед за Учителем. Как во сне.
XIV
От сглазу: Ехал Петр на коне, повстречал Спасителя. Сие есть заповедь Моя: Да любите друг друга. Богородица-Дева радуйся!
XV
Ничего не осталось у меня в жизни и терять мне было нечего. Вот почему отправилась я с легким сердцем в пустыню с тринадцатью мужчинами.
Из всех учеников самым красивым и мудрым был Фома. Черные пейсы и борода обрамляли его необыкновенно одухотворенное лицо, украшенное высоким лбом и задумчивыми темно-коричневыми глазами пророка. Он любил меня, как сестру, и был ко мне добрее других.
Киффа, крепкий и коренастый, с жесткой и черной, как смоль, бородой, был всегда суров со мной, считая, что мне не место среди них. Однако Учителю не перечил.
Хрупкий, белокурый Иоханан был похож на девушку и в самом деле напоминал мою подругу Ривку, которая долгое время жила со мною.
Тем же, чем и я, зарабатывала она на улицах Ерашалаима, приводя мужчин в дом наш.
Любила же Ривка только меня, и мне хорошо было с ней, как никогда не было ни с одним мужчиной, которых ненавидела я за все то, что они сделали мне, так что все они были мне отвратительны.
Но однажды какой-то заезжий грек уговорил Ривку выйти за него замуж, и она переселилась к нему в Смирну, оставив меня одну.
После ее ухода я тосковала, и приключилось со мной все то, о чем я уже рассказывала.
XVI
Один же из учеников, по имени Йегуда из Кариота, относился ко мне особенным образом, ибо все время ощущала я взгляд его черных глаз на себе, следящий за мной непрестанно.
О нем можно было бы сказать, что он красив – высокий, стройный, всегда аккуратный в одежде и чистоплотный – если бы не угрюмое и вместе с тем жалкое выражение его лица, застывшее на нем, словно маска.
Казалось, что вот-вот губы его затрясутся и он расплачется. Он никогда не смел взглянуть мне в глаза, отводя в сторону взгляд, когда я смотрела на него.
Неоднократно, уходя к реке омыть тело мое или уединившись по естественной нужде, я замечала, что Йегуда следил за мной, прячась в кустах или за камнем.
XVII
Из всех мужчин, Учитель был единственным, кто влек меня к Себе, но это было совсем иное влечение, нежели то, что приводит женщину в мужские объятья.
В Его присутствии, сходил на меня покой, превосходящий разумение мое, так что, когда я смотрела на обыденные вещи мира сего – людей, птиц, деревья, облака, – я понимала, что все это – сон, который померкнет тотчас же по пробуждении.
Так что всех людей я видела спящими: спали священники, спали левиты; спали покупающие и продающие; спали жених и невеста на брачном пире; спали распятые на крестах за городской стеной; спали молящиеся на углах; спал народ и весь мир без надежды на пробуждение.
XVIII
Крики внизу. Кого-то пытают. Всех апостолов Божиих они обезглавили. Осталась я одна и моей души ищут.
XIX
И сказала я Ему: Блаженно чрево, которое выносило тебя, и груди, которые вскормили тебя. Он же сказал мне: Блаженны те, которые услышали слово Отца и сохранили его в истине. Ибо придут дни, вы скажете: Блаженно чрево, которое не зачало, и груди, которые не дали молока .
От этих слов, расплавилась внутренность моя, и когда пришли мы в Ершалаим и оставались до полудня субботы в доме некоего Шимона, пошла я в дом свой, и принесла алавастровый сосуд с миром, что вручила мне Ицка:
И, ставши позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.
И услышала я в сердце своем, как фарисей тот, Шимон, что был хозяин дома, сказал сам в себе: если бы он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница.
И обернулась я, и увидела что был он тот самый фарисей, начальник синагоги, что приходил ко мне ночью и, уходя, плюнул в мою сторону.
Обратившись к Нему, Иешуа сказал: Шимон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель.
Иешуа сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят;
И как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?
Шимон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.
И обратившись ко мне, сказал Шимону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал; а она слезами облили Мне ноги и волосами головы своей отерла.
Ты целования Мне не дал; а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги.
Ты головы мне маслом не помазал; а она миром помазала мне ноги.
А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит.
Мне же сказал: прощаются тебе грехи.
И возлежащие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает?
Он же сказал мне: вера твоя спасла тебя; иди с миром .
Иегуда же сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?
Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали.
Иешуа же сказал: нищих всегда имеете с собою, а Меня – не всегда .
И еще, воззрев на Иегуду, сказал: Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; а если око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма ?
И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну .
И еще сказал: Среди духов нечистых существуют мужские, существуют женские.
Мужские – это те, что соединяются с душами, обитающими в форме женщины, а женские – те, что соединяются с теми, что обитают в форме мужчины.
И никто не сможет убежать от них, когда они овладеют им, если только не обретет он силы мужчины и женщины, то есть жениха и невесты.
Когда женщины глупые видят мужчину, сидящего в одиночестве, они бросаются на него, резвятся с ним, оскверняют его.
Подобным образом, если мужчины глупые видят женщину, сидящую в одиночестве, красивую, они убеждают ее, насилуют ее, желая ее осквернить.
Но если они видят мужа и его жену, сидящих рядом, женщины не могут войти к мужчине и мужчины не могут войти к женщине.
Так же бывает, если образ и ангел соединяются друг с другом, и никто не может осмелится войти к мужчине или к женщине .
XX
Когда же заночевала я в доме своем, постучал ко мне Иегуда, и я открыла ему.
Войдя, он стал уговаривать и обнимать меня, и пытался сделать надо мной насилие, но, оказавшись сильнее его, я не позволила ему изнасиловать меня.
Тогда пал он на колени свои и, плача, целовал ноги мои, и умолял, и клялся, что жить без меня не может, и обильно омывал ноги мои слезами своими.
Но как я оставалась непреклонной, то ожесточилось сердце его и закипела внутренность его.
И сказал он: Знал я, что ты любишь одного Иешуа и никогда не станешь моею, ибо от юности моей все презирают меня и ни одна из женщин не согласилась лечь еще со мною.
Тут пламень адский сверкнул в глазах его, и он сказал: Подожди же, Иешуа, лже-машеах, я отомщу тебе! Я всем отомщу!
И, сказав так, он вышел. И была ночь.
XXI
Когда же собрались с Учителем ученики Его на вечерю перед Пасхой, Он сказал, что один из них – диавол, и что сей предаст Его.
А когда же молился Он один в Гефсиманском саду, явился Иуда со стражниками и толпою народа.
И схватили они Учителя и отвели на расправу.
XXII
Услышав шум за городской стеной, я поспешила к Лобному месту, откуда доносились крики толпы.
Там я увидела, как солдаты привели Учителя, избитого, в окровавленных одеждах, и двух других с ним. И се распяли его на древе, пронзив руки Его и ноги Его и об одежде Его кидали жребий. Над головой же его была надпись: Иешуа Машеах, Царь Иудейский.
Он же молился о них, говоря: Отче, прости им, ибо не знают, что делают.
И распятые по обе стороны от Него глумились над Ним, говоря: Эй, спасавший других, спаси себя самого.
Тогда приступил ко мне диавол и сказал: Смотри же, безумная, на кого ты меня променяла. Через три часа Сей будет мертв, а я живу во веки веков.
Бог да запретит тебе! – кричала я и бежала с места того.
И бесы гнались за мной по пятам.
И когда бежала я, то увидела тело Иегуды, который повесился.
Сук же, на котором он висел, обломился, и, когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его .
XXIII
Так узнается изначальный Чистый Свет и достигается Освобождение.
Но если есть опасения, что изначальный Чистый Свет не был узнан, тогда перед умершим возникает так называемый вторичный Чистый Свет: он появится после прекращения дыхания по прошествии времени чуть большего, нежели необходимо для принятия пищи.
В соответствии в хорошей или плохой кармой умершего его жизненная сила направляется в правый или левый нерв и выйдет через одно из отверстий тела.
Затем наступит прояснение сознания.
Продолжительность видения изначального Чистого Света примерно равна времени, необходимому для принятия пищи, и зависит от состояния нервной системы, а также того, имел ли умерший опыт встречи с Реальностью при жизни.
Когда поток сознания покидает тело, он спрашивает себя: Жив я или мертв? – и не может ответить.
Он видит своих родных и близких, как видел раньше, и слышит их плач.
Жуткие кармические видения еще не появились; ужасные переживания, связанные с Божествами Смерти, также не наступили .
XXIV
Снова мучают меня. Колют иглами и потешаются надо мною. Отче, в Твои руки предаю дух мой!
XXV
Когда же умер Учитель, то сняли ученики тело Его, и мы с Марией Клеоповой омывали тело Его и плакали по Нему. На закате же положили тело Его в новом гробе в саду Иосифа Аримафейского.
Когда же по прошествии субботы пришла я ко гробу его, то увидела камень отваленный и не нашла тела Его, только пелены лежащие в отдалении.
XXVI
Последние дни я почти не встаю с постели. Весь день лежу и ожидаю ночи, ибо по ночам является мне ангел Божий и ободряет меня, рассказывая о том, что Учитель жив.
XXVII
Не найдя тела Господа, я пришла к Киффе и сказала: Кто-то унес тело Господа нашего. Киффа ответил: Это – я.
И продолжал: Неужели ты не помнишь, что все мы свидетельствовали о Нем, говоря, что Сей есть Машеах.
И се Он мертв ныне. Как же нам теперь учить и проповедовать о Нем?
И что же ты сделал с телом Господа? – спросила я его.
Втроем с Якобом и Иохананом – отвечал Киффа – мы вынесли Его тело на берег Иордана и сожгли, а пепел смели в воду.
XXVIII
Так вот, это он, это Киффа все сделал!
Чтобы я не смогла рассказать людям правду об Учителе, он закрыл меня в этой башне и приставил ко мне людей в белых одеждах со страшными иглами, которые не дают покоя мне ни днем ни ночью.
Только ангел мой мне утешение: знать не забыл еще Отец обо мне! Се раба Твоя, горлица Твоя, Отче, скорбит в заточении своем.
Ангел же, посланный мне в утешение, появляется из стены, как молния с неба. Он говорит, что Учитель жив и ожидает встречи со мной.
Бог сделал так, что на кресте, по оплошности стражников, распяли другого человека, а Учитель ушел по морю далеко, в Америку.
Он скоро придет, чтоб встретится со мной. Ей, гряди, Господи!
XXIX
Ашурбанафана маргата! Тритастам, тритастам. Аллилуйя!
XXX
Этим утром я проснулась засветло, ибо ангел Божий ожидал меня. Он научил меня, как убрать решетку с окна.
Работать приходилось в утренние часы, перед рассветом, когда стража моя спала.
И ныне уже все готово, так что сняла я решетку и распахнула окно.
Келья моя на высоте полета птиц, но я не боюсь, ибо знаю, что Он ангелам Своим заповедал обо мне – охранять меня на всех путях моих. На руках понесут меня, да не преткнусь о камень ногою своею.
Так же и ангел мой увещает меня: Дерзай, дщерь, ибо се Агнец грядет за тобой ныне на облаках небесных.
Сейчас я встану на подоконник и увижу Господа...
© Copyright: Антип Крылатый, 2002 ЕНД: 2202180015