Истоки протестантизма в России
Протестантизм проникал в Россию и укоренялся в ней различными путями и способами. Их было несколько.
За точку отсчета истории протестантизма и сами протестанты, и ученые-историки, исследующие эту проблему, обычно принимают 1517г., когда Мартин Лютер выступил со своими знаменитыми 95 тезисами, обличающими Католическую церковь и требующими ее реформирования. К 1520—1521 гг. протестантская доктрина Лютера уже вполне сформировалась. В 20-х гг. XVI в. протестантизм был принят в качестве официальной религии во многих княжествах и городах Германии, ряде кантонов Швейцарии, в Дании, Норвегии и Швеции.
Первые протестанты появились на Руси уже в 20-х гг. XVI в., почти одновременно с распространением протестантских идей в Европе. Первоначально это были иностранцы: купцы, «умельцы» и «знатцы» — специалисты в различных областях знания и ремесла, военные наемники, пленные и т.д. Они жили замкнутой от русского общества жизнью, образовывали вероисповедные общины и совершали протестантское богослужение только в своей среде. Однако со временем многие из них и их потомки укоренялись в России, становились ее подданными, говоря по-современному — ее гражданами, благодаря чему протестантизм постепенно превращался из «иностранной» религии в религию части населения России, со временем включая в себя и некоторые группы коренных россиян.
читать дальшеСамыми первыми, видимо, были купцы, их семьи и челядь из северогерманских городов, главным образом Гамбурга и Кенигсберга. Ганзейские купцы издавна имели постоянные и оживленные торговые сношения с Новгородом. Постепенно их торговые связи протянулись в Москву. Среди них были и последователи Лютера. Еще больше лютеран стало прибывать в Россию из Швеции, которая усилиями короля-реформатора Густава Вазы одной из первых приняла протестантизм в качестве государственной религии. Это были главным образом купцы-лютеране, которые в результате мирного договора, заключенного между Россией и Швецией в 1524 г. получили право построить в Новгороде Великом торговый дом и торговать по всей России.
В 1553 г. англичане открыли для себя торговый путь в Россию через Белое море. К 1555 г. в Англии была образована Московская, или Русская, торговая компания, членам которой московское правительство предоставило право свободного въезда и беспошлинной торговли по всей стране. Вслед за ними (в 1565 г.) этот торговый путь освоили и голландцы. В своих подворьях в Холмогорах и Архангельске английские и голландские купцы отправляли свои англиканские и реформатские богослужения.
Так, в царской грамоте, данной в 1559 г. Англо-русской компании, говорилось: «Мы, по нашей милости, вышеназванному обществу английских купцов, их преемникам, служителям и торгующим от них. Которые живут или будут жить в Москве или ином каком месте нашего государства, дозволили хранить свой собственный закон, и никто из наших да не принуждает их против воли к нашему закону и вере».
С 1558 по 1581 г. Московское государство владело Нарвой. Она была важным центром торговли с немцами, датчанами, англичанами, шотландцами, голландцами, которые представляли протестантскую Европу. После завоевания Москвой Казанского и Астраханского ханств Волга стала оживленным торговым путем, связавшим Западную Европу и Московское царство со странами Востока. Историки отмечают наличие западных купцов-протестантов в поволжских городах — Нижнем Новгороде, Казани и др.
Правительство Московского государства, ревниво оберегая православие и свой народ от посягательств со стороны чуждых религий, в то же время весьма терпимо относилось к вероисповеданиям иноверцев-иностранцев, как временно пребывавших в России по делам торговли или службы, так и перешедших в русское подданство, предоставляя им самим решать свои внутриобшинные дела и свободно, но только «у себя» в домах или торговых дворах, отравлять богослужения «по своей вере», «с пением». Купцы приезжали, делали свои дела и уезжали. Они участвовали в создании первых протестантских общин на территории России, но не из них составлялась будущая протестантская часть ее населения.
Другим источником протестантизма в Московском государстве были специалисты, приглашавшиеся из западных стран на службу. Этот процесс начался довольно рано. Бурно развивающееся Московское государство остро нуждалось в специалистах многих отраслей знания, производства, искусства, еще не получивших развития на Руси. Уже Иван III приглашал в Москву итальянских строителей. Но то были католики, которых москвитяне обычно называли «латинянами» или «латинами», «папежниками». Великий князь Василий Иванович, посылая своих нарочных агентов за границу, специально наказывал выискивать и приглашать в Москву мастеров — «умельцев» и «знатцев» — для определения их на государеву службу.
Многие западноевропейские правители, прежде всего католические, ориентирующиеся на Рим. почувствовали угрозу со стороны объявившегося на их восточных рубежах и набиравшего силу Московского государства и поэтому чинили всяческие препятствия приглашенным на русскую службу специалистам, чтобы не допустить укрепления могущества Москвы. Многим из приглашенных приходилось добираться сюда долгими окольными путями. Эго заставило московское правительство искать нужных специалистов в немецких и скандинавских государствах. Уже в последние годы великого княжения Василия Ивановича в Москву прибыло немало медиков, аптекарей, торговых людей, художников, мастеров разных ремесел. Это были в основном протестанты из стран Северной Европы, которых, в отличие от «латинян-папежников», русские люди стали называть «люторами» или «немцами».
Эту практику значительно расширил сын Василия Ивановича царь Иван IV Грозный. В его царствование в Москву было приглашено много «дохтуров гораздых», «барберов», или цирюльников, которые также выполняли функции лекарей, пуская больным кровь, «пушкарников», «художников», «искателей злату и серебру», «мастеров хитрых», «изуграфов, и науках наученных». Их поселили на Варварке вместе с их семействами, прислугой и подмастерьями. К этому периоду немцы-протестанты уже жили общинами и в других русских городах — Владимире, Угличе, Костроме, Нижнем Новгороде, Твери, Казани и Архангельске. Кроме купцов и мастеров здесь были расселены и пленные. Иван Грозный весьма благоволил к немцам, в том числе протестантам, нередко вступая с ними в богословские дискуссии.
К гражданским специалистам, приглашаемым из-за рубежа, вскоре добавились и военные. Это были наемники, в том числе офицеры, которые должны были обучать русское войско западному военному искусству. В царствование Федора Иоанновича, сына Ивана Грозного, в русских войсках служили уже 5 тыс. немцев. Борис Годунов также вызвал в Россию множество немецких ремесленников и техников. При этом он оказывал особое покровительство протестантам, которые бежали в Россию из стран Западной Европы, спасаясь от религиозных войн и жестоких преследований. Среди них были и лютеране, и реформаты.
По следам купцов и специалистов, приглашенных из западных стран, в XVII в. начался стихийный приток в Россию переселенцев, наплыв которых особенно усилился во время Тридцатилетней войны (1618—1648). В царствование Михаила Федоровича (1613—1645) немецкие протестантские общины существовали уже в Серпухове, Ярославле, Вологде и Холмогорах. В Москве же проживало более тысячи немецких семей. Алексей Михайлович, как и его предшественники, покровительствовал немецким переселенцам, приближал их ко двору, определял на гражданскую и военную службу. Исторические документы говорят, что всего в это время в России проживало до 18 тыс. протестантов — лютеран, реформатов-кальвинистов. Протестантские общины уже имелись в Новгороде, Пскове, Переславле, а также в Белгороде, где находились русские войска, прикрывавшие южные рубежи России. Всяческие льготы предоставляли служилым немцам-протестантам Федор Алексеевич и правительница царевна Софья. 38 полков пехоты и 25 рейтарских полков находились под командой почти исключительно немецких военачальников.
Петр I в этом плане превзошел всех своих предшественников. Он широко приглашал в Россию специалистов высокой квалификации: ученых-физиков, химиков, корабелов, разведчиков руд, горнозаводчиков, мореходов, военачальников. Известна его дружба со многими осевшими в Москве жителями так называемой Немецкой слободы. Петр впервые допустил смешанные браки между православными и протестантами. При ближайших преемниках Петра 1 приток иностранцев, прежде всего немцев-протестантов, продолжался, но в нем стала заметна доля дворян из германских государств и Прибалтики.
Этот источник появления протестантов в России сыграл более существенную роль в формировании собственно протестантской части ее населения, поскольку многие из числа приглашенных на службу или в качестве мастеров своего дела переходили в русское подданство, укоренялись в России: одни принимали православие, другие сохраняли свою веру, образуя костяк протестантских общин. Их потомки в разных слоях общества вполне обрусели, сохранив свои немецкие, шведские и другие фамилии и часто оставшись протестантами. Некоторые, приняв православие, становились видными государственными деятелями, дипломатами, военачальниками, придворными чинами, учеными, деятелями русской культуры. Достаточно вспомнить сподвижников Петра I Я.В.Брюса, Р.Х.Боура; ученых Л.Эйлера и Г.Ф.Миллера; государственных деятелей Н.Х.Бунге и С.Ю.Витте; декабристов П.И.Пестеля и В.К.Кюхельбекера; мореплавателей В.И.Беринга, Ф.Ф.Беллинсгаузена и И.Ф.Крузенштерна; писателей В.И.Даля, А.А.Блока и многих других.
Третьим заметным источником появления протестантов в составе населения России, о котором почти не вспоминают историки, были пленные. А между тем войны в те века велись не только за овладение территориями, торговыми путями, за выходы к морю, но и за захват добычи, в которой едва ли не самую ценную часть составляли пленные, за которых можно было получить богатый выкуп или которых можно было использовать как рабочую силу. Пленных, владевших какими-либо профессиями, расселяли по российским городам, по границам, какую-то часть превращали в крепостных. Особенно много пленных-протестантов было взято во время Ливонской войны (1558-1583). Иван Грозный надеялся из пленных, в основном ливонцев, шведов и шотландцев, набрать тех «знатцев», которых он первоначально рассчитывал заполучить путем приглашения и найма, чему, однако, упорно препятствовали его западные соседи. Специальным приказом он запретил продавать пленных, а повелел отбирать из них тех, кто владеет каким-нибудь мастерством или искусством, и доставлять их к самому царю. В полон забирали не только военных, но и гражданское население вместе с женами и детьми. В этой войне Иван Грозный буквально вычерпывал население из Ливонии. Полон отводился внутрь России громадными партиями, иногда по тысячам, причем отбирали по преимуществу молодых, красивых и знатнейших. Многие их них погибали в пути от холода, голода, болезней и по другим причинам. Тем не менее тысячи их расселялись по России. Пленных селили в Москве, Владимире, Нижнем Новгороде, Пскове, Великом Новгороде, Твери, Костроме, Угличе и др., но также и в глухих местностях; большие толпы их отправлялись и в только что покоренные области казанских и астраханских татар.
Поселенные пленные получали право свободно отправлять свое богослужение. В Москве их селили в основном на правом берегу Яузы, где вскоре возникла Немецкая слобода, ставшая на долгое время центром протестантизма в России. Здесь селились вместе и приглашенные на службу иностранцы, и пленные, многие из которых также принимались на службу. Из их числа были и первые пасторы протестантских общин в Москве.
Расселяли пленных, среди которых были и протестанты, по русским городам и впоследствии - в XVII и XVIII вв. При Петре I это были шведы, взятые в плен во время Северной войны. После поражения шведской армии под Полтавой 27 июня 1709 г. и ее капитуляции в плену оказалось 15 тыс. шведских солдат и офицеров. Сначала они были доставлены в Москву, а затем пленные шведские офицеры партиями по 100 человек были отправлены в разные города Астраханской. Архангельской и Казанской губерний. Три тыс. шведов было отправлено на работы в Воронеж. Кстати, Петр 1 своим указом разрешил шведским пленным, принятым на службу в экспедицию, направленную в Сибирь «для прииску рудных мест и строения и размножения там заводов», без перемены веры жениться на русских женщинах, поскольку женщин своей веры им в Сибири негде было взять. Этот указ был сопровожден постановлением Святейшею Синода: «Шведских: пленникам которые обретаются в Сибирской губернии и имеют искусство в рудных делах и торгах и в службу Его Царского Величества присягою обязались вечно, такие и впредь которые в оную службу с обещанием вечной присяги идти пожелают, и таким позволить жениться на русских девках и вдовах без перемены веры их...» Но это позволение сопровождалось условием: дать подписку, под страхом наказания, жен в свою веру не обращать, их православной вере не делать «поношения и укоризны» и детей своих крестить и воспитывать в православной вере.
Таким образом, пленные и их потомки, осевшие на русской земле, но сохранившие веру, составили третий источник протестантской части населения России.
Четвертым и, наверное, самым многочисленным путем пополнения протестантов в составе населения России были жители территорий, присоединенных к ней в результате войн с Ливонией и со Швецией. Российское правительство относилось с большой терпимостью к верованиям населения этих территорий. Сдавшимся жителям Дерпта в июле 1558 г. было объявлено: «Граждане дерптские остаются при своей религии Аугсбургского исповедания без всяких перемен и не будут принуждены отступить от нее; церкви их со всеми принадлежностями остаются, как были, равно как и школы их». То была дальновидная политика, направленная на органическое включение завоеванных территорий и народов в состав Московского государства.
По Ништадтскому мирному трактату (30 августа 1721 г.), которым завершилась Северная война между Россией и Швецией (1700—1721), последняя уступила России все свои права на Лифляндию, Эстляндию и остров Эзель, Ингерманландию и часть Финляндии с Выборгом. Статья 10 мирного трактата оговаривала религиозные права населения этих территорий: «В уступленных землях не имеет быть введено принуждение в совести, а напротив того, евангелическая вера, церкви и училища и что к тому принадлежит на том основании, на котором при последнем Свейском правительстве были, оставлены и содержаны будут с тем, однако ж, чтобы в них и вера греческого исповедания впредь также свободно и без всякого помешательства могла быть отправляема». Это были уже не купцы, наезжавшие в Россию, не приглашенные с Запада служилые люди, не пленные, пригнанные в глубь России, а собственно российские подданные, живущие на своей земле и исповедующие традиционную для них лютеранскую веру. Этих людей и их потомков, живущих ныне в России, никто не может упрекнуть в том, что их вера импортирована из-за рубежа, является результатом деятельности заезжих проповедников, злокозненных миссионеров. Это их традиционная религия, а сами они уже три-четыре века живут в России и являются коренными россиянами.
Массовый приток протестантов дало также приглашение Екатериной II на постоянное жительство в Россию для освоения ее южных и поволжских земель, адресованное немецким крестьянам и ремесленникам. После манифестов Екатерины II 1762 и 1783 гг., даровавших иностранным колонистам значительные льготы, в Россию хлынул поток переселенцев, преимущественно немцев. Первые колонисты расселялись на Волге. В Самарской губернии их было до 25 тыс. После разгрома в 1773 г. Крымского ханства Россия присоединила к себе обширные незаселенные земли по берегам Черного моря. Была образована Таврическая губерния. Для эффективного освоения этих плодородных земель царское правительство решило прибегнуть к иностранной колонизации. По Указу Екатерины II 1787 г., предоставлявшему колонистам-переселенцам свободу вероисповедания, освобождение от военной и гражданской службы и ряд других льгот, в Таврическую губернию несколькими партиями переселились (начиная с 1789 г.) сначала сотни, а потом тысячи немцев, фризов, голландцев из северогерманских земель. Западной Пруссии, Нидерландов, Польши. В основном это были лютеране, а также меннониты, подвергавшиеся в Германии, Нидерландах и Польше гонениям за свои религиозные убеждения. Переселение меннонитов в Россию продолжалось в 1793— 1796 и 1799 гг. и затем до середины XIX в.
В целом переселенцы из-за рубежа в эпоху Екатерины II и в последующие десятилетия в вероисповедном отношении на две трети были лютеране, остальные — меннониты, гернгутеры и католики. Их потомки также укоренились в России. Правда, в последние полтора—два десятилетия многие из них эмигрировали в Германию.
В дореволюционный период пополнение протестантов в центральной и восточной частях Российской империи, составляющих территорию современной России, происходило и за счет переезда сюда в связи с государственной службой или деловыми интересами представителей прибалтийского дворянства, промышленников и купечества. Часть из них осталась в С.- Петербурге, Москве и других городах и областях России навсегда. Это тоже были в большинстве своем протестанты. Сюда же надо отнести и переселение прибалтийских и финских крестьян на свободные земли внутренней России в XIX в. и начале XX в. После революции и особенно после присоединения в 1940 г. Латвии, Литвы и Эстонии к СССР, накануне и после Второй мировой войны происходило перемещение больших групп населения из этих регионов в глубь России. Это была прежде всего насильственная депортация лиц (и их семей), обвиненных в пособничестве фашистским оккупантам и послевоенным бандформированиям «лесных братьев», в противодействии коллективизации и т.п. Суровым преследованиям подверглись финны-ингерманландцы, проживавшие в Ленинградской и Тверской областях, в Карелии. Эти депортации нанесли серьезный удар по латвийским и эстонским протестантским общинам. Ингерманландская евангелическо-лютеранская церковь была практически уничтожена. Но, переселяясь не по своей воле в районы Сибири и Дальнего Востока (а также Казахстана, Средней Азии и Кавказа), эти люди принесли сюда и сохранили свою веру, положив начало многим протестантским (в основном лютеранским) общинам, существующим ныне в России. Вместе с тем происходила и естественная миграция жителей Прибалтики в Россию, связанная с перемещением трудовых ресурсов, участием в освоении новых хозяйственных районов, па-правлением на работу после окончания учебных заведении, службой в армии и т.д. В силу национальных традиций и семейного воспитания многие из них также составляют в населении России потенциальный контингент протестантских общин.
Если все перечисленные источники формирования той части населения России, которая исповедует протестантизм, имеют отчетливую национальную окрашенность (это главным образом немцы, скандинавы, прибалты и их потомки), то в XIX в. появляется источник другого рода. Это такие протестантские объединения, тоже западного происхождения, как баптизм, евангельское христианство, адвентизм, но уже рекрутировавшие своих приверженцев непосредственно из россиян, прежде всего русских, украинцев и представителей других коренных народов России. Общины русских баптистов существуют в России с 60-х гг., евангельских христиан — с 70-х, адвентистов седьмого дня — с 80-х гг. XIX в. Имеющие подчеркнуто вненациональный или наднациональный характер, они, хотя и возникали первоначально в среде немецких колонистов, очень скоро стали пополняться коренными россиянами, в частности из числа молокан и духоборцев, вполне адаптировались к российским условиям, службу вели на русском языке и впоследствии формировались целиком или преимущественно из русских и других россиян. Приверженцы этих протестантских вероисповеданий ныне составляют большую часть последователей протестантизма среди населения нашей страны.
Обзор приведенных выше источников формирования протестантской части населения России позволяет утверждать, что за 4—4,5 столетия, будучи первоначально привнесенным с Запада, протестантизм вполне укоренился в нашей стране, имеет устойчивую базу приверженцев, превратился в одну из традиционных религий России — российский протестантизм. Это еше раз подтверждает высказанный выше тезис, что российский протестантизм нельзя уже рассматривать как нечто инородное, стоящее вне истории российской государственности и русской культуры.
© Лопаткин Р.А.
Протестантизм проникал в Россию и укоренялся в ней различными путями и способами. Их было несколько.
За точку отсчета истории протестантизма и сами протестанты, и ученые-историки, исследующие эту проблему, обычно принимают 1517г., когда Мартин Лютер выступил со своими знаменитыми 95 тезисами, обличающими Католическую церковь и требующими ее реформирования. К 1520—1521 гг. протестантская доктрина Лютера уже вполне сформировалась. В 20-х гг. XVI в. протестантизм был принят в качестве официальной религии во многих княжествах и городах Германии, ряде кантонов Швейцарии, в Дании, Норвегии и Швеции.
Первые протестанты появились на Руси уже в 20-х гг. XVI в., почти одновременно с распространением протестантских идей в Европе. Первоначально это были иностранцы: купцы, «умельцы» и «знатцы» — специалисты в различных областях знания и ремесла, военные наемники, пленные и т.д. Они жили замкнутой от русского общества жизнью, образовывали вероисповедные общины и совершали протестантское богослужение только в своей среде. Однако со временем многие из них и их потомки укоренялись в России, становились ее подданными, говоря по-современному — ее гражданами, благодаря чему протестантизм постепенно превращался из «иностранной» религии в религию части населения России, со временем включая в себя и некоторые группы коренных россиян.
читать дальшеСамыми первыми, видимо, были купцы, их семьи и челядь из северогерманских городов, главным образом Гамбурга и Кенигсберга. Ганзейские купцы издавна имели постоянные и оживленные торговые сношения с Новгородом. Постепенно их торговые связи протянулись в Москву. Среди них были и последователи Лютера. Еще больше лютеран стало прибывать в Россию из Швеции, которая усилиями короля-реформатора Густава Вазы одной из первых приняла протестантизм в качестве государственной религии. Это были главным образом купцы-лютеране, которые в результате мирного договора, заключенного между Россией и Швецией в 1524 г. получили право построить в Новгороде Великом торговый дом и торговать по всей России.
В 1553 г. англичане открыли для себя торговый путь в Россию через Белое море. К 1555 г. в Англии была образована Московская, или Русская, торговая компания, членам которой московское правительство предоставило право свободного въезда и беспошлинной торговли по всей стране. Вслед за ними (в 1565 г.) этот торговый путь освоили и голландцы. В своих подворьях в Холмогорах и Архангельске английские и голландские купцы отправляли свои англиканские и реформатские богослужения.
Так, в царской грамоте, данной в 1559 г. Англо-русской компании, говорилось: «Мы, по нашей милости, вышеназванному обществу английских купцов, их преемникам, служителям и торгующим от них. Которые живут или будут жить в Москве или ином каком месте нашего государства, дозволили хранить свой собственный закон, и никто из наших да не принуждает их против воли к нашему закону и вере».
С 1558 по 1581 г. Московское государство владело Нарвой. Она была важным центром торговли с немцами, датчанами, англичанами, шотландцами, голландцами, которые представляли протестантскую Европу. После завоевания Москвой Казанского и Астраханского ханств Волга стала оживленным торговым путем, связавшим Западную Европу и Московское царство со странами Востока. Историки отмечают наличие западных купцов-протестантов в поволжских городах — Нижнем Новгороде, Казани и др.
Правительство Московского государства, ревниво оберегая православие и свой народ от посягательств со стороны чуждых религий, в то же время весьма терпимо относилось к вероисповеданиям иноверцев-иностранцев, как временно пребывавших в России по делам торговли или службы, так и перешедших в русское подданство, предоставляя им самим решать свои внутриобшинные дела и свободно, но только «у себя» в домах или торговых дворах, отравлять богослужения «по своей вере», «с пением». Купцы приезжали, делали свои дела и уезжали. Они участвовали в создании первых протестантских общин на территории России, но не из них составлялась будущая протестантская часть ее населения.
Другим источником протестантизма в Московском государстве были специалисты, приглашавшиеся из западных стран на службу. Этот процесс начался довольно рано. Бурно развивающееся Московское государство остро нуждалось в специалистах многих отраслей знания, производства, искусства, еще не получивших развития на Руси. Уже Иван III приглашал в Москву итальянских строителей. Но то были католики, которых москвитяне обычно называли «латинянами» или «латинами», «папежниками». Великий князь Василий Иванович, посылая своих нарочных агентов за границу, специально наказывал выискивать и приглашать в Москву мастеров — «умельцев» и «знатцев» — для определения их на государеву службу.
Многие западноевропейские правители, прежде всего католические, ориентирующиеся на Рим. почувствовали угрозу со стороны объявившегося на их восточных рубежах и набиравшего силу Московского государства и поэтому чинили всяческие препятствия приглашенным на русскую службу специалистам, чтобы не допустить укрепления могущества Москвы. Многим из приглашенных приходилось добираться сюда долгими окольными путями. Эго заставило московское правительство искать нужных специалистов в немецких и скандинавских государствах. Уже в последние годы великого княжения Василия Ивановича в Москву прибыло немало медиков, аптекарей, торговых людей, художников, мастеров разных ремесел. Это были в основном протестанты из стран Северной Европы, которых, в отличие от «латинян-папежников», русские люди стали называть «люторами» или «немцами».
Эту практику значительно расширил сын Василия Ивановича царь Иван IV Грозный. В его царствование в Москву было приглашено много «дохтуров гораздых», «барберов», или цирюльников, которые также выполняли функции лекарей, пуская больным кровь, «пушкарников», «художников», «искателей злату и серебру», «мастеров хитрых», «изуграфов, и науках наученных». Их поселили на Варварке вместе с их семействами, прислугой и подмастерьями. К этому периоду немцы-протестанты уже жили общинами и в других русских городах — Владимире, Угличе, Костроме, Нижнем Новгороде, Твери, Казани и Архангельске. Кроме купцов и мастеров здесь были расселены и пленные. Иван Грозный весьма благоволил к немцам, в том числе протестантам, нередко вступая с ними в богословские дискуссии.
К гражданским специалистам, приглашаемым из-за рубежа, вскоре добавились и военные. Это были наемники, в том числе офицеры, которые должны были обучать русское войско западному военному искусству. В царствование Федора Иоанновича, сына Ивана Грозного, в русских войсках служили уже 5 тыс. немцев. Борис Годунов также вызвал в Россию множество немецких ремесленников и техников. При этом он оказывал особое покровительство протестантам, которые бежали в Россию из стран Западной Европы, спасаясь от религиозных войн и жестоких преследований. Среди них были и лютеране, и реформаты.
По следам купцов и специалистов, приглашенных из западных стран, в XVII в. начался стихийный приток в Россию переселенцев, наплыв которых особенно усилился во время Тридцатилетней войны (1618—1648). В царствование Михаила Федоровича (1613—1645) немецкие протестантские общины существовали уже в Серпухове, Ярославле, Вологде и Холмогорах. В Москве же проживало более тысячи немецких семей. Алексей Михайлович, как и его предшественники, покровительствовал немецким переселенцам, приближал их ко двору, определял на гражданскую и военную службу. Исторические документы говорят, что всего в это время в России проживало до 18 тыс. протестантов — лютеран, реформатов-кальвинистов. Протестантские общины уже имелись в Новгороде, Пскове, Переславле, а также в Белгороде, где находились русские войска, прикрывавшие южные рубежи России. Всяческие льготы предоставляли служилым немцам-протестантам Федор Алексеевич и правительница царевна Софья. 38 полков пехоты и 25 рейтарских полков находились под командой почти исключительно немецких военачальников.
Петр I в этом плане превзошел всех своих предшественников. Он широко приглашал в Россию специалистов высокой квалификации: ученых-физиков, химиков, корабелов, разведчиков руд, горнозаводчиков, мореходов, военачальников. Известна его дружба со многими осевшими в Москве жителями так называемой Немецкой слободы. Петр впервые допустил смешанные браки между православными и протестантами. При ближайших преемниках Петра 1 приток иностранцев, прежде всего немцев-протестантов, продолжался, но в нем стала заметна доля дворян из германских государств и Прибалтики.
Этот источник появления протестантов в России сыграл более существенную роль в формировании собственно протестантской части ее населения, поскольку многие из числа приглашенных на службу или в качестве мастеров своего дела переходили в русское подданство, укоренялись в России: одни принимали православие, другие сохраняли свою веру, образуя костяк протестантских общин. Их потомки в разных слоях общества вполне обрусели, сохранив свои немецкие, шведские и другие фамилии и часто оставшись протестантами. Некоторые, приняв православие, становились видными государственными деятелями, дипломатами, военачальниками, придворными чинами, учеными, деятелями русской культуры. Достаточно вспомнить сподвижников Петра I Я.В.Брюса, Р.Х.Боура; ученых Л.Эйлера и Г.Ф.Миллера; государственных деятелей Н.Х.Бунге и С.Ю.Витте; декабристов П.И.Пестеля и В.К.Кюхельбекера; мореплавателей В.И.Беринга, Ф.Ф.Беллинсгаузена и И.Ф.Крузенштерна; писателей В.И.Даля, А.А.Блока и многих других.
Третьим заметным источником появления протестантов в составе населения России, о котором почти не вспоминают историки, были пленные. А между тем войны в те века велись не только за овладение территориями, торговыми путями, за выходы к морю, но и за захват добычи, в которой едва ли не самую ценную часть составляли пленные, за которых можно было получить богатый выкуп или которых можно было использовать как рабочую силу. Пленных, владевших какими-либо профессиями, расселяли по российским городам, по границам, какую-то часть превращали в крепостных. Особенно много пленных-протестантов было взято во время Ливонской войны (1558-1583). Иван Грозный надеялся из пленных, в основном ливонцев, шведов и шотландцев, набрать тех «знатцев», которых он первоначально рассчитывал заполучить путем приглашения и найма, чему, однако, упорно препятствовали его западные соседи. Специальным приказом он запретил продавать пленных, а повелел отбирать из них тех, кто владеет каким-нибудь мастерством или искусством, и доставлять их к самому царю. В полон забирали не только военных, но и гражданское население вместе с женами и детьми. В этой войне Иван Грозный буквально вычерпывал население из Ливонии. Полон отводился внутрь России громадными партиями, иногда по тысячам, причем отбирали по преимуществу молодых, красивых и знатнейших. Многие их них погибали в пути от холода, голода, болезней и по другим причинам. Тем не менее тысячи их расселялись по России. Пленных селили в Москве, Владимире, Нижнем Новгороде, Пскове, Великом Новгороде, Твери, Костроме, Угличе и др., но также и в глухих местностях; большие толпы их отправлялись и в только что покоренные области казанских и астраханских татар.
Поселенные пленные получали право свободно отправлять свое богослужение. В Москве их селили в основном на правом берегу Яузы, где вскоре возникла Немецкая слобода, ставшая на долгое время центром протестантизма в России. Здесь селились вместе и приглашенные на службу иностранцы, и пленные, многие из которых также принимались на службу. Из их числа были и первые пасторы протестантских общин в Москве.
Расселяли пленных, среди которых были и протестанты, по русским городам и впоследствии - в XVII и XVIII вв. При Петре I это были шведы, взятые в плен во время Северной войны. После поражения шведской армии под Полтавой 27 июня 1709 г. и ее капитуляции в плену оказалось 15 тыс. шведских солдат и офицеров. Сначала они были доставлены в Москву, а затем пленные шведские офицеры партиями по 100 человек были отправлены в разные города Астраханской. Архангельской и Казанской губерний. Три тыс. шведов было отправлено на работы в Воронеж. Кстати, Петр 1 своим указом разрешил шведским пленным, принятым на службу в экспедицию, направленную в Сибирь «для прииску рудных мест и строения и размножения там заводов», без перемены веры жениться на русских женщинах, поскольку женщин своей веры им в Сибири негде было взять. Этот указ был сопровожден постановлением Святейшею Синода: «Шведских: пленникам которые обретаются в Сибирской губернии и имеют искусство в рудных делах и торгах и в службу Его Царского Величества присягою обязались вечно, такие и впредь которые в оную службу с обещанием вечной присяги идти пожелают, и таким позволить жениться на русских девках и вдовах без перемены веры их...» Но это позволение сопровождалось условием: дать подписку, под страхом наказания, жен в свою веру не обращать, их православной вере не делать «поношения и укоризны» и детей своих крестить и воспитывать в православной вере.
Таким образом, пленные и их потомки, осевшие на русской земле, но сохранившие веру, составили третий источник протестантской части населения России.
Четвертым и, наверное, самым многочисленным путем пополнения протестантов в составе населения России были жители территорий, присоединенных к ней в результате войн с Ливонией и со Швецией. Российское правительство относилось с большой терпимостью к верованиям населения этих территорий. Сдавшимся жителям Дерпта в июле 1558 г. было объявлено: «Граждане дерптские остаются при своей религии Аугсбургского исповедания без всяких перемен и не будут принуждены отступить от нее; церкви их со всеми принадлежностями остаются, как были, равно как и школы их». То была дальновидная политика, направленная на органическое включение завоеванных территорий и народов в состав Московского государства.
По Ништадтскому мирному трактату (30 августа 1721 г.), которым завершилась Северная война между Россией и Швецией (1700—1721), последняя уступила России все свои права на Лифляндию, Эстляндию и остров Эзель, Ингерманландию и часть Финляндии с Выборгом. Статья 10 мирного трактата оговаривала религиозные права населения этих территорий: «В уступленных землях не имеет быть введено принуждение в совести, а напротив того, евангелическая вера, церкви и училища и что к тому принадлежит на том основании, на котором при последнем Свейском правительстве были, оставлены и содержаны будут с тем, однако ж, чтобы в них и вера греческого исповедания впредь также свободно и без всякого помешательства могла быть отправляема». Это были уже не купцы, наезжавшие в Россию, не приглашенные с Запада служилые люди, не пленные, пригнанные в глубь России, а собственно российские подданные, живущие на своей земле и исповедующие традиционную для них лютеранскую веру. Этих людей и их потомков, живущих ныне в России, никто не может упрекнуть в том, что их вера импортирована из-за рубежа, является результатом деятельности заезжих проповедников, злокозненных миссионеров. Это их традиционная религия, а сами они уже три-четыре века живут в России и являются коренными россиянами.
Массовый приток протестантов дало также приглашение Екатериной II на постоянное жительство в Россию для освоения ее южных и поволжских земель, адресованное немецким крестьянам и ремесленникам. После манифестов Екатерины II 1762 и 1783 гг., даровавших иностранным колонистам значительные льготы, в Россию хлынул поток переселенцев, преимущественно немцев. Первые колонисты расселялись на Волге. В Самарской губернии их было до 25 тыс. После разгрома в 1773 г. Крымского ханства Россия присоединила к себе обширные незаселенные земли по берегам Черного моря. Была образована Таврическая губерния. Для эффективного освоения этих плодородных земель царское правительство решило прибегнуть к иностранной колонизации. По Указу Екатерины II 1787 г., предоставлявшему колонистам-переселенцам свободу вероисповедания, освобождение от военной и гражданской службы и ряд других льгот, в Таврическую губернию несколькими партиями переселились (начиная с 1789 г.) сначала сотни, а потом тысячи немцев, фризов, голландцев из северогерманских земель. Западной Пруссии, Нидерландов, Польши. В основном это были лютеране, а также меннониты, подвергавшиеся в Германии, Нидерландах и Польше гонениям за свои религиозные убеждения. Переселение меннонитов в Россию продолжалось в 1793— 1796 и 1799 гг. и затем до середины XIX в.
В целом переселенцы из-за рубежа в эпоху Екатерины II и в последующие десятилетия в вероисповедном отношении на две трети были лютеране, остальные — меннониты, гернгутеры и католики. Их потомки также укоренились в России. Правда, в последние полтора—два десятилетия многие из них эмигрировали в Германию.
В дореволюционный период пополнение протестантов в центральной и восточной частях Российской империи, составляющих территорию современной России, происходило и за счет переезда сюда в связи с государственной службой или деловыми интересами представителей прибалтийского дворянства, промышленников и купечества. Часть из них осталась в С.- Петербурге, Москве и других городах и областях России навсегда. Это тоже были в большинстве своем протестанты. Сюда же надо отнести и переселение прибалтийских и финских крестьян на свободные земли внутренней России в XIX в. и начале XX в. После революции и особенно после присоединения в 1940 г. Латвии, Литвы и Эстонии к СССР, накануне и после Второй мировой войны происходило перемещение больших групп населения из этих регионов в глубь России. Это была прежде всего насильственная депортация лиц (и их семей), обвиненных в пособничестве фашистским оккупантам и послевоенным бандформированиям «лесных братьев», в противодействии коллективизации и т.п. Суровым преследованиям подверглись финны-ингерманландцы, проживавшие в Ленинградской и Тверской областях, в Карелии. Эти депортации нанесли серьезный удар по латвийским и эстонским протестантским общинам. Ингерманландская евангелическо-лютеранская церковь была практически уничтожена. Но, переселяясь не по своей воле в районы Сибири и Дальнего Востока (а также Казахстана, Средней Азии и Кавказа), эти люди принесли сюда и сохранили свою веру, положив начало многим протестантским (в основном лютеранским) общинам, существующим ныне в России. Вместе с тем происходила и естественная миграция жителей Прибалтики в Россию, связанная с перемещением трудовых ресурсов, участием в освоении новых хозяйственных районов, па-правлением на работу после окончания учебных заведении, службой в армии и т.д. В силу национальных традиций и семейного воспитания многие из них также составляют в населении России потенциальный контингент протестантских общин.
Если все перечисленные источники формирования той части населения России, которая исповедует протестантизм, имеют отчетливую национальную окрашенность (это главным образом немцы, скандинавы, прибалты и их потомки), то в XIX в. появляется источник другого рода. Это такие протестантские объединения, тоже западного происхождения, как баптизм, евангельское христианство, адвентизм, но уже рекрутировавшие своих приверженцев непосредственно из россиян, прежде всего русских, украинцев и представителей других коренных народов России. Общины русских баптистов существуют в России с 60-х гг., евангельских христиан — с 70-х, адвентистов седьмого дня — с 80-х гг. XIX в. Имеющие подчеркнуто вненациональный или наднациональный характер, они, хотя и возникали первоначально в среде немецких колонистов, очень скоро стали пополняться коренными россиянами, в частности из числа молокан и духоборцев, вполне адаптировались к российским условиям, службу вели на русском языке и впоследствии формировались целиком или преимущественно из русских и других россиян. Приверженцы этих протестантских вероисповеданий ныне составляют большую часть последователей протестантизма среди населения нашей страны.
Обзор приведенных выше источников формирования протестантской части населения России позволяет утверждать, что за 4—4,5 столетия, будучи первоначально привнесенным с Запада, протестантизм вполне укоренился в нашей стране, имеет устойчивую базу приверженцев, превратился в одну из традиционных религий России — российский протестантизм. Это еше раз подтверждает высказанный выше тезис, что российский протестантизм нельзя уже рассматривать как нечто инородное, стоящее вне истории российской государственности и русской культуры.
© Лопаткин Р.А.