Межконфессиональный мир в России

[.М.У.Д.Р.Ы.Й.]

Мозговой Сергей Александрович, cопредседатель совета института свободы совести





Наш институт сравнительно молодой, негосударственное независимое учреждение, которое исследует проблему реализации свободы совести в России и в других странах мира. Понятно, что свобода совести не может быть построена в одной отдельно взятой стране. Мы считаем, что люди во всех странах мира созданы по образу и подобию Божию и наделены одинаковыми правами. Поэтому, в какой бы точке земного шара человек ни находился, он должен иметь право на свой мировоззренческий выбор, на свободное исповедание. Чтобы никакие структуры, и государственные и иные, в том числе никакие доктрины не могли давить его свободный человеческий выбор. Это ему дано свыше от рождения, это его естественное право, которое, как верующие люди говорят, дано от Господа. А человек сам никогда не ошибется в своем выборе. Он придет в ту организацию, где есть Бог, где он его видит.



Если человека не загоняют из-под палки в церковь, в религию, в партию, тогда человек определится, где он может чувствовать себя душевно спокойным и быть духовно сопричастным с Творцом.



Цель нашего института – создать такие правовые условия, которые бы способствовали реализации этого естественного человеческого права. Очень много мыслителей человечества говорили об этом человеческом праве. Это право уже в XXI веке до сих пор не реализовано. Наоборот религия очень часто используется для разжигания религиозной ненависти, вражды.

И в первую очередь мы здесь видим причину в том, что религия срастается с политикой. В том, что политики пытаются использовать религию для достижения своих политических целей. Некие элиты стремятся остаться у власти как можно больше, если не навсегда. Другие стремятся прийти к власти, опять используя религиозный фактор, таким образом превращая религию в нечто безнравственное.



Задача нашего института создать такие механизмы прежде всего в системе права, так как наш закон сегодня делит религиозные организации на разные статусы: одному можно пользоваться правом юридического лица, а другому нельзя. Одному можно справку принести о своем пятнадцатилетнем сроке, другому нельзя и т. д.

У нас и в общественное мнение проталкиваются некие мифы о каких-то страшных изуверских деструктивных культах, сектах. Обществу навязываются какие-то ксенофобские мифы…



Причем очень часто порочатся именно те религиозные организации, которые на самом деле очень высокодуховные, нравственные, чистые, куда люди идут по велению своего сердца, где они находят Бога, находят утешение. Именно эти религиозные организации в какой-то степени и шельмуются. Шельмуются теми, кто уже находится у государственной кормушки, кто спит в одной постели с государственными чиновниками, образно говоря, с государством.



По-сути дела, мы стремимся разделить в нашем институте религию и политику. Это очень тяжело сделать. Да, религия с политикой всегда были вместе, но мы должны стремиться, чтобы Богу давать богово, а кесарю - кесарево. И мы этого библейского принципа в своей светской деятельности придерживаемся.



Я изучаю религиозные организации, и во многих из них понимают, какой большой вред нравственности, чистоте религиозных помыслов наносит грязная политика.

Мне как исследователю было очень приятно познакомиться, например, с Церковью Божией Матери, увидеть ее представителей – священников, братьев, сестер. У меня очень восторженное впечатление как у человека и гражданина от человеческого, доброго, искреннего, откровенного общения. Я увидел, что здесь люди – это народ Божий, который искренне верит в Бога не ради того, чтобы получить какой-то новый "генеральский" чин, занять более высокую ступеньку какой-то государственной службы. Показывая, как это часто у нас бывает, что я русский, православный, нахожусь в такой-то признаваемой как основной государственной организации и таким образом легитимизировать свое право на управление своими подданными и подчиненными.



Я увидел людей очень высоко духовных, как у нас принято говорить, нестяжателей. И это очень ценно, что в наше такое тяжелое время, переживаемое нашей страной, когда правит бал мамона, насилие, я увидел людей несущих в мир любовь, уважение к ближним, добро и бескорыстие.





Во многом отношения в церкви складываются, как правило, от ее духовного наставника. Мне было очень интересно встретиться с блаженным отцом Иоанном, побеседовать с ним. Этот человек произвел на меня очень серьезное, большое впечатление, как очень высоко духовная личность, как неординарная личность. Как человек, который действительно способен передать нечто непознаваемое всеми нами окружающими, который может воспринять Бога на каком-то непостижимом для простого обывателя уровне и передать эту душевную, духовную составляющую членам церкви.



Мне кажется, я встретился с пророком наших дней. Это редкое явление. Это историческое явление.



Мне как исследователю религии было очень интересно с ним общаться. Я сделал для себя большие выводы и много почерпнул. Это еще и поэт, это писатель, это журналист. Какие емкие слова, красочные эпитеты, которыми он описывает нашу действительность, которыми он описывает наши исторические пороки, ради того, чтобы их больше не совершать впредь! Ради того, чтобы опять не допустить тех злодеяний, которыми, к сожалению, земля русская была усыпана.





- Сергей Александрович, а как можно определить отличие т.н. "сектантства" от церкви как вы это определяете?



Вопрос интересный. Я не люблю слово «сектантство», потому что в России оно носит оценочный характер, и крайне негативный оттенок. Поэтому я как светский исследователь должен ставить на единую доску представителей всех конфессий. Поэтому я считаю правильно в законе написано – это религиозные объединения. Потому что очень часто к сектантским относят организации, которые никогда ни от кого не откалывались. Это собрались люди во имя Его и создали общину, встречаются, молятся, общаются. Это божий народ, уже божия церковь и называть сектантской я бы не стал никакую церковь.



В переносном смысле – да. В религиоведении есть понятие «сектанты» - это часть чего-то, часть целого, это осколок. Это в основном касалось католической школы, когда от католической школы откалывались протестантские организации, поэтому они назывались сектантскими, хотя для России это часто оттенок негативный.

Но порой так бывает, что как раз сектантскими являются именно те, ведут себя как сектанты, т.е. кто шельмует других, называя сектантами. Этот бумеранг в итоге возвращается к ним. Потому что то негативное, с чем принято связывать сектантство, облепляет ту самую церковь, которая шельмует своих экономических или духовных, или иных конкурентов, по сути дела, церковь заражается всеми пороками, которые могут быть.



- Сергей Александрович, как вы считаете, почему без веры нельзя жить, и к чему приводит отсутствие веры? Каково значение веры не только для русского народа, а и в общечеловеческом смысле?



Бог един и для верующих и для людей неверующих в него ( они все равно верят в некую сверхъестественную силу). Просто имя Бога у разных людей звучит по-разному, но они верят в добро, в справедливость, в честность, любовь. Это, наверное, в какой-то степени и олицетворяет для верующих людей Бог. Искренняя вера дает чистоту помыслов, она дает смелость.

Кстати, я увидел смелость, когда общался с отцом Иоанном, смелость этого человека. Он ведет себя как духовный воин или воин духа. И на меня произвела впечатление его вера в идеалы добра, справедливость и готовность их отстаивать и преумножать на земле Русской, несмотря на те гонения и шельмования в прессе, которые имеют место быть против церкви.



Казалось бы, что плохого? В обществе появился цветок. Этот цветок расцветает. Этот цветок питается силами прихожан, силой любви, любовью. Грамотное общество должно только пестовать эти цветы, которые несут мир и добро. Мы же это доброе начало начинаем ставить в оппозицию государству, с одной стороны из-за безграмотности некоторых чиновников, а с другой стороны из-за неких стереотипов мышления, построенных на принципах "свой – чужой", "я хороший – они плохие". Это и от невежества религиоведческого, и от низкого уровня культуры, правовой культуры.



- Скажите, пожалуйста, еще несколько слов о свободе совести и многообразии вероисповедания, как условии стабильности общества и цивилизации. О противостоянии любой форме шовинизма – экономического, социального, конфессионального.



Мы в нашем институте свободы совести считаем этот принцип ключевым для достижения благосостояния общества. Потому что именно мировоззренческая свобода человека, свобода совести, свобода вероисповедания раскрывает перед человеком неограниченные творческие возможности, когда его мысли и убеждения не нагнетаются никакими структурами и доктринами. Человек способен на созидание, на процветание. Поэтому мы считаем принцип свободы совести ключевым.



Настоящая свобода совести не допускает манипулирование общественным сознанием. Манипулируют общественным сознанием некие элиты только для того, чтобы человека держать в повиновении, чтобы эксплуатировать его в своих корыстных интересах. И не важно, это какая-то отдельная страна или в масштабе всего мира происходит. И часто берется религиозный фактор на службу неким политическим элитам для того, чтобы настоящую сущность конфликта, которая заложена, конечно, в несвободе, в социальном и ином неравенстве, сокрыть. Отвлечь внимание народных масс именно на религиозную составляющую, на некий условный религиозный экстремизм, хотя экстремизм, по сути дела, явление прежде всего политическое. Здесь некоторые религиозные лидеры играют в политику и отдают на заклание свою религию.





Поэтому мы считаем, что практически свобода совести способна во многом предотвратить и конфликты. Потому что победа правового принципа свободы совести не позволит использование религии в политических целях, хотя бы в системе права. Она не позволит людей делить на разные статусы, исходя из их принадлежности к какой-либо религиозной организации, национальной общины. Свобода совести не допускает это.



Если же в законодательстве люди делятся на разные статусы в зависимости от того, организации этой 1000 лет, или сто, или 500 или 20 лет, по принципу традиционности некоей нетрадиционности, то изначально законодатель и граждан своих делит на разные сорта, он не доверяет своим людям. Он хочет льготы дать одним, забрать эти некие льготы у других организаций. По сути дела, это политика сталкивания общества, противопоставления одной группы людей другой. Это безграмотная, бездумная и недальновидная политика. Поэтому мы считаем, что прежде, чем проводить политику, должна сказать свое слово наука, потому что законодатель опирается часто на науку.

Проблема свободы совести до конца не разработана ни наукой, ни законодателем, не говоря уже о дальнейшем правоприменении.





Когда я беседовал с о. Иоанном, я увидел, что многие принципы свободы, равенства, любви, которые мы пытаемся объяснить юридическим, светским языком, он изъясняет как духовный лидер. Я прочитал его книгу, мы написали к ней предисловие, - «Третий Рим, где ежедневно распинается Христос». Эта книга написана богословом, очень ярким словом. Если говорить на нашем светском языке, это книга о подмене религии идеологией, торжестве формы над содержанием и приоритете средств по отношению к целям.





Человек должен быть целью, а не средством. К сожалению, в мировоззренческой сфере занимают место упомянутые подмены. Они играли и продолжают в России, похоже играть ключевую роль. Потому общество никак не может преодолеть этот кризис, эту болезнь. Болезнь великодержавного шовинизма, национализма.

Ведь, понимаете, русский народ – очень добрый народ, он очень любящий народ. Он очень гостеприимный и приветливый. Но почему (я задаю себе вопрос) в стране, где такой прекрасный народ, происходят такие страшные события, когда убивают иностранцев, убивают вьетнамцев, представителей какой-то африканской страны. Это же все делают практически дети, которые воспитывались благополучных семьях. Почему все это происходит?





Вывод очень жестокий. Народ у нас добрый, но менеджеры недостойны своего народа, часто менеджеры политические. Потому что у нас очень часто пытаются во всем обвинить народ. В бездуховности, еще в чем-то. Я больше бездуховности вижу у политиков, чем у народа. Поэтому, когда народ сможет спросить с тех, кого он поставил на руководство, когда эти люди почувствуют ответственность перед своим народом, тогда будет положено начало к новому пути России, к ее процветанию. А для этого эти люди должны не просто декларировать свою веру в Бога, стоять где-то со свечкой. Эти люди должны быть ответственны и перед Богом и перед народом. Эти люди должны чувствовать на себе контроль гражданского общества. Именно гражданское общество, если оно есть, способно спросить с чиновников, которые поставлены обществом на управление государством, страной.



- Как вы видите будущее межконфессионального взаимодействия?



Межконфессиональный мир в России должен развиваться параллельно с развитием гражданского общества, т. е. когда религиозные организации будут структурой гражданского общества. Поэтому они должны жить по законам гражданского общества. Они должны в своей деятельности быть открытыми для людей, прозрачными для людей и не загонять людей из-под палки или с помощью государственного ресурса в свои храмы, свои стены. Человек должен идти искренне, по выбору.





В мире очень много деклараций о дружбе конфессий, но, к сожалению, дальше этих деклараций дело не идет. И не только по причине того, что каждая конфессия считает себя истинной. Это право конфессии. А, наверное от того, что когда религиозное меньшинство становится большинством, оно забывает, что оно когда-то было меньшинством. И оно начинает преследовать новые религиозные меньшинства.

Должен ли быть третейский судья в этом? Безусловно должен. Коль существует институт государства, то государство должно равным образом относится к любой религиозной организации в своей стране, а международное сообщество должно равным образом относится к любой религиозной организации во всем мире, как и к общественной тоже. И, наверное, главное заключается в их подлинном правовом равенстве.





Церковь, которая называется традиционной, солидной, где-то она называется основной или господствующей - если она способна любить своих братьев и сестер из другой церкви, то она не будет составлять черные списки, она не будет натравливать спецслужбы, она проявит, если это христианская организация, свою христианскую любовь и понимание. Если же этого нет, то, прости господи этих людей, они глубоко заблуждаются. Жалко паству, которая может идти за этими пастырями, которые либо не ведают, что творят, либо ведают, и тем больше тогда они во грехе.



- Что вы думаете о фундаментализме?



Вы знаете, очень опасен фундаментализм. Есть религиозный фундаментализм, есть политический фундаментализм. Хотя это явление больше, конечно политическое. Потому что это явление недуховное.

Так вот, страшно было услышать, когда Буш объявил крестовый поход, мотивируя войну в Ираке. По-сути дела он занял антихристианскую позицию. Он наложил пятно на церковь, на христианство своим крестовым походом против исламского мира. К примеру, его предложение мусульманам подправить Коран. Смешно.





Мы знаем, когда бомбили Сербию, то на снарядах тоже писались поздравления с Пасхой Христовой. Это страшное явление. Это говорит о том, что западное общество тоже больно. На западе тоже еще нет свободы совести. Хотя многие страны вышли далеко вперед в понимании этого. Тем не менее, этот принцип еще не восторжествовал ни в одной стране мира, в том виде, в каком он должен восторжествовать.

На западе этот принцип развит, но в основном за счет того, что там существуют институты гражданского общества. У нас, к сожалению, пока нет этих институтов. Они всячески душатся. В том числе и религиозные организации не могут стать ими. Потому что многие религиозные организации не могут существовать на основании /имеющегося/ справедливого законодательства. Они загоняются в некое гетто, потому что они называются либо сектантскими, либо западными, либо кем-то придуманными.



взято отсюда: http://www.rsnews.net/index.phtml?s...ov&lang=RUS